Фото: личный архив Юлии Бурлаки
До войны полумиллионный портовый город на берегу Южного Буга понемногу приходит в себя, заново учится дышать. Ежедневный грохот орудий и оглушительные взрывы стихли, когда войска противника отступили от Херсона. Именно оттуда ежедневно доставалось многострадальному Николаеву и округе, которые местами превращены в руины.
Из кранов течет речная вода
С пугающей «музыкой» войны из города не ушли трудности, которые она принесла, хотя, конечно, жители чувствуют себя куда спокойнее. Как и прошлой весной, в городе нет питьевой воды. К этому местные уже приноровились – набирают из скважин или договариваются с владельцами колодцев в частном секторе – за «спасибо» или за деньги, иногда – за еду.
Потребность в технической воде частично обеспечивает Южный Буг – из кранов течет речная вода. Стирать или мыть ею посуду удовольствия мало, вода в Буге соленая и с душком, но для туалета годится. Николаевцы уже имеют опыт жизни месяцами даже без нормальной технической воды, ранее ее также завозили во дворы. Сбор дождевой прошлой весной в Николаеве был обычным делом.
С питьевой водой в Николаеве по-прежнему проблемы. Впрочем, с нормальной технической тоже. Фото: REUTERS
Пугали вторым Мариуполем
Пока говорить о нормальной жизни в Николаеве не приходится – выжить бы. Но прилеты стали гораздо реже, а это уже счастье.
— Сейчас тише, а когда Херсон был под оккупацией, мы каждый день жили под обстрелами, — отмечает KP.UA служительница церкви Иисуса Христа (находится в наиболее пострадавшем Корабельном районе. – Авт.) в Николаеве, волонтер Юлия Бурлака. — Риск есть — вот обстреляли Очаковский район рядом с нами, погибла молодая семья, но если сравнить с тем, что было — то это вещи несравнимые. А как началась война, в городе был полный коллапс — грозила оккупация, на территории уже шли боевые действия… Через нас хотели попасть в Одессу, и мы для них были, как кость в горле. Оборонялись как могли.
Жители Николаева вспоминают, как их каждый раз окатывало леденящим ужасом при мысли об оккупации, о неизбежности которой твердили с начала войны.
— Нас пугали, что у нас будет второй Мариуполь, — ежится от воспоминаний Юлия. — Каждый день ты это слышал с каждого утюга, мама была в истерике, умоляла выехать. Поначалу все так и выглядело — очень жестко было, ни хлеба, ни продуктов. Но все-таки город не оккупировали. Верю, что такого уже и не будет.
Мама Юлии в начале войны выехала за границу. Сама Юлия с дочкой решили остаться.
Юлия Бурлака на фоне разрушенной школы возле церкви и частного сектора. Фото: личный архив Юлии Бурлаки
Херсонцы сейчас переезжают к нам. В безопасность
Юлия признается — для нее лично оккупация куда страшнее, чем обстрелы. Причем это не только ее мнение, поездив несколько месяцев по деоккупированным населенным пунктам Херсонской области, она убедилась – у местных зеркальные настроения.
— Для людей, которые всей душой за Украину, это была каторга и мука, — вздыхает наша собеседница. — А сколько людей похищали, брали «на подвал», насиловали… Животные так бы не поступили никогда. Когда мы ездим по селам, люди нам рассказывают, что с ними делали. Большинство говорит, что лучше взрывы снарядов, чем оккупация — по крайней мере есть свобода выбора, люди могут перемещаться. Мы ездим туда под обстрелами — сейчас у них так, как было у нас. Постоянно слышим рядом прилеты днем и ночью.
Многие херсонцы и жители области после освобождения города перебрались в Николаев. Также из-за обстрелов.
Сейчас в Николаев понемногу возвращается жизнь – уже даже открываются кафе и пиццерии. Хотя пока это еще не повсеместное явление. А вот работу найти, чтобы иметь возможность посидеть в кафе, в городе практически нереально – кроме тех самых заведений общепита, магазинов и аптек, все стоит: заводы, вокруг которых в Николаеве вертелась жизнь, разрушены. Бизнес и производство в городе, по словам Юлии, остановлены практически полностью.
Несмотря на это, понемногу начинают возвращаться ранее уехавшие. Хотя далеко не все, конечно. Некоторым и возвращаться некуда: дома в округе разрушены. Достаточно таких, кто вынужден выживать исключительно на гуманитарке. Кому-то помогают родственники из-за границы.
Сейчас николаевские волонтеры сами развозят гумпомощь в особенно пострадавшие села области. Фото: личный архив Юлии Бурлаки
Найти врача трудно
С началом войны в городе пропали не только продукты и вода, но и лекарства. С огромным трудом Юлии удалось достать их для дочери, у которой проблемы со здоровьем. Делиться столь личным Юлия не хочет, но отмечает – когда ситуация стала критической и дочь попала в реанимацию, лекарства все-таки удалось достать — из Одессы.
Сегодня все более-менее наладилось, но остается проблема с врачами – в поликлинике иногда можно застать только медсестру. Многие медики выехали, попасть на прием к врачу очень трудно, их просто не хватает.
Юлия Бурлака осталась в городе вместе с дочерью, чтобы помогать другим – большинство способных работать и оказывать эту самую помощь в панике покидали город.
В магазинах, вспоминает, ничего не было, порой на полках можно было застать, например, только кетчуп.
— Я видела нужду – к нам в церковь приходило очень много людей — продолжает Юлия. – Да и кто бы тогда им помогал? Мы сами с другими верующими тогда жили и ночевали в церкви. Домой ходили только помыться — перебежками. До дома – 10 минут, но не факт, что ты добежишь…
Сначала в церкви собирались только прихожане, потом начали подтягиваться люди с соседних дворов – как в укрытие. Церковь казалась более безопасной, хоть здесь и нет бомбоубежища. Но все равно каждый день засыпали, не зная, проснутся ли на следующий.
Когда прилетело в паре метров от церкви и на людей посыпались осколки стекол, они уже прощались с жизнью. Тогда оккупанты промазали по цели – метили в соседнюю школу, а попали в многоэтажку рядышком.
— Ракета пробила два этажа, был лишь частичный взрыв. Страшно представить, что она могла наделать, — отмечают местные.
К счастью, людей в тех квартирах не было – из-за обстрелов все выехали.
Кто и когда возьмется за восстановление разрушенного жилья пока сказать сложно. Фото: личный архив Юлии Бурлаки
Школы и университеты разрушены
Люди удивительным образом самоорганизовывались. В псевдоубежищах проводили ночи и собирались группами и, помня о пустых полках в магазинах, начали скрести по сусекам – нести, у кого что было. Если удавалось раздобыть продукты, например, крупы – из них готовили еду для присутствующих, часть раздавали. Сначала все – за свой счет, потом присоединились гуманитарные миссии. Сейчас, спустя год, они практически сошли на нет – продуктов уже почти не привозят. Кроме еды, возили еще гигиенические средства – мыло, памперсы, на которые был и остается большой спрос.
— Дети уже понемногу начинают появляться, гуляют на улице, только в школы в этом году они точно не пойдут, — вздыхает Юлия. – Да и родители бы не пустили. Школы разрушены. В нашем Корабельном районе более-менее целой осталась одна школа из пяти. Две полностью лежат в руинах – было два прилета ракет.
По словам местных жителей, в школы, университеты и детсады целились целенаправленно.
Особенно сильно от обстрелов пострадали учебные заведения. Фото: личный архив Юлии Бурлаки
Есть места — как декорации для фильмов ужасов
Пастор церкви вместе со служителями каждую неделю в разъездах – возят гуманитарку по Николаевской и Херсонской областях.
— Сегодня все поехали в Александровку – это село в Херсонской области в часе езды от нас, — рассказывает Юлия. — Там ужасная картина — почти каждый дом разрушен. Когда первый раз туда ехали – будто бы смотрели из окна машины фильм ужасов. Там живого места от села не осталось.
В Александровке остается пара сотен человек из трех тысяч, им помогают. На днях жители даже отказались от следующей партии продуктов – пока хватает. Туда же волонтеры возили буржуйки, пленку, чтобы забить окна, какие-то материалы для частичного восстановления домов. Это, конечно, не единственное село на юге, превратившееся в руины. В некоторых таких населенных пунктах остается всего пара десятков человек.
По воскресеньям помощь выдают в церкви. Правда, уже не каждое воскресенье – гуманитарки не хватает. За раз пакеты уносят около 400 человек. Идут по талонам, которые выдают по спискам, чтобы избежать толкучки, как в начале войны.
За время войны, по словам служителей, верующих стало больше.
— На войне мало атеистов, — грустно улыбаются местные.
Жители Николаева надеются, что страшный 2022 год уже не повторится – считают, что за это время ВСУ истощили противника, и вряд ли он снова двинется на Херсон, а оттуда – на Николаев. По крайней мере, в это хочется верить.