Владелица салонов красоты, модель и блогер Алла Барановская в откровенном интервью рассказала о первых дня войны, благотворительности и своем муже – Николае Тищенко.
Поразило спокойствие мужа
— Алла, каким вы запомнили первый день вторжения России? Наверняка ваш муж, как депутат, был лучше проинформирован, чем все остальные украинцы?
— В ночь накануне войны я не могла долго уснуть. Сами помните, тогда все говорили о войне. У нас дома эта тема была под запретом.
Сейчас понимаю, почему так нервничала. В 2014 году мне уже пришлось покидать Донецк, который тогда оккупировала Россия, и даже мысль, что придется бежать еще раз, вызывала панику. Я помнила это, я уже видела войну.
Николай (Тищенко. — Ред.), напротив, был спокойным и уезжать никуда не собирался. Постоянно говорил, что наша нация никогда не сдастся и армия будет защищать до конца. Как видите, оказался прав.
— Пусть бы он оставался. Но вы женщина, с ребенком… Могли заранее уехать.
— Я видела, как за пару недель до 24 февраля улетали десятки частных бортов с семьями олигархов, экс-политиков и бизнесменов, но не могла понять, имею ли я право оставить мужа и улететь сама с сыном, не зная, что произойдет завтра. Я не смогла.
— Возвращаясь к 24 февраля…
— Мы были в Киеве, когда наступили 4 часа утра 24 февраля. Увидела в телефоне новость об обращении Путина и еще подумала: «Господи, такой сумасшедший, 4 утра же». Заснула. И через несколько минут начал разрываться от звонков рабочий телефон Николая. Он разбудил меня и сказал, что началась война. Меня тогда поразило его спокойствие. Он, бесспорно, сильный и волевой человек, но тогда он выглядел как боец перед схваткой. Таким я его еще не видела. И мне стало легче, я была уверена, что рядом с ним мы с сыном под защитой.
Никогда не забуду эти смешанные чувства, ощущения, когда у тебя есть маленький беззащитный ребенок и когда ты жена политика, который, как кость в русском горле, внесен под санкции за два года до войны.
Утром мужа вызвали в Раду. Мы остались дома. Долго не будила сына, позвонила всем знакомым и пригласила всех, кто в Киеве, к нам домой, чтобы ждать «чего-то» вместе. Набрала полную ванну воды, купила продуктов, чтобы были запасы…
Могли оказаться в оккупированном Гостомеле
— Кстати, как вы пояснили сыну, почему в Киеве раздаются взрывы?
— Действительно, первые мысли, когда мы услышали взрывы и сирены, – как это объяснить сыну. В обед нам позвонили и сказали готовиться к возможной бомбежке центра города, где мы находились. Сын проснулся, увидел дома небольшой хаос, но я сказала, что, возможно, мы поедем в гости. У него 21 февраля был день рождения, первая круглая дата — 5 лет. Было много подарков, и он так грустил, что я не могла забрать всех его тоботов.
Друзья предложили приехать к ним в Гостомель. До сих пор мне страшно представить, что б было, если бы мы поехали. Уже под вечер было решено, что мы с сыном уезжаем в безопасное место. Николай, понятно, остался заниматься своей работой.
— Так вы все-таки в итоге уехали из страны! Как пережили расставание с мужем?
— Расставание с мужем было быстрым, эмоциональным, наверное, самым сложным за всю мою жизнь. В память врезался еще день, когда Николай поехал на первое заседание Рады. С ним не было связи аж до вечера. Тогда здание парламента могли обстрелять ракетами. Для меня каждый депутат, который приехал на первое голосование и показал свою силу и волю, настоящий герой. Мне вообще кажется, что у нас люди часто обесценивают работу парламента.
Расставание было, в общем, сложным, но недолгим. Уже в двадцатых числах марта я была в Киеве. И знаете… В Киеве я впервые с начала войны выспалась. Несмотря на сирену, бомбежки.
— Какие ощущения от военного Киева?
— Холодно, тревожно и много военных. Но все равно это был наш дом. Мы первым делом взяли кофе на улице, стояли и слушали сирену воздушной тревоги. Не знали, куда деваться, поэтому стояли и пили кофе. Но мы были дома, и это главное. Это согревало.
Ввозили бронежилеты чемоданами
— Сейчас вы занимаетесь благотворительной деятельностью. С чего вы начали?
— На самом деле, я занималась благотворительностью задолго до начала полномасштабного вторжения, с тех самых дней, когда начала жить самостоятельно в Киеве, переехав от войны в 2014-м.
К благотворительности меня привел мой муж. Я видела десятки его благотворительных проектов. Видела воинов, которым нужны протезы, видела детей без родителей, я не смогла быть в стороне и начала вести свои проекты. В основном, они были направлены на помощь детям с онкозаболеваниями, СМА, мы помогали семьям переселенцам из Донецка, которые убегали от войны.
С началом вторжения России начались первые проблемы с ввозом военной амуниции. Как наладить логистику, получить разрешение на закупку нужных для армии вещей. Было много мошенников, которые просто воровали на войне. Я поняла, что у меня нет времени разбираться с другими фондами, поэтому решила заниматься этим сама.
— В соцсетях есть фото, где вы на себе везете бронежилеты…
— Мы привозили большие партии жилетов, но только спустя пару месяцев после начала войны, а до этого найти жилеты и ввезти их в Украину — был настоящий квест. Мы с девочками грузили по 15 чемоданов (в один можно вместить 4-6 плит и отдельно жилетки) и так делали по несколько ходок поездами в Киев. Конечно, уже после мы создали логистический центр, нашли машины, водителей, а в первые недели каждый тащил жилеты для защитников как мог.
— А как родилась идея благотворительных ужинов?
— Я начала свою работу в фонде Николая «Дорога мира», где возглавила международный проект Charity dinners, который получил поддержку МИД Украины. За лето нам удалось собрать на трех благотворительных ужинах и привезти из Европы для ВСУ почти 15 миллионов гривен. Считаю, это неплохой результат.
— Так проект благотворительных ужинов — все-таки ваш или Николая Тищенко?
— Фонд «Дорога мира» основал мой муж Николай Тищенко. Проект Сharity dinners родился в телефонном разговоре с мужем. Была идея создать международный проект для помощи Украины. Международный для того, чтобы деньги искать не внутри страны. Муж позвонил своей коллеге по «МастерШеф» Оле Мартыновской, и мы начали обсуждать, как это все сделать возможным, находясь в разных уголках мира.
Так что, можно сказать, идея общая, но каждый в ней четко отвечает за свое. На мне были все оргвопросы, на Николае — поддержка проекта внутри страны и за ее пределами. У него есть связи, и они нам в волонтерском штабе очень помогают. Оля взяла на себя кулинарное направление. Я собрала свою команду из проектов, которые делала до войны. Меня поддержала моя самая близкая подруга и мой партнер по другим проектам Алиса Хомер. Так мы «поставили на ноги» проект Charity dinners. Потом нас поддержал украинский МИД, потому что в рамках Сharity dinners наша цель — открыть Украину для иностранцев.
— Кстати, об ужинах. Их некоторые ругают, называют вечеринками. Вот и ролик Бигуса был по поводу ужина в Праге. Как вы к этому отнеслись?
— Никак. Руки точно не опустились. Я не верю в силу хейта в интернете. Вначале политической карьеры Николая я переживала из-за каждого такого ролика, но потом заметила, что Бигус и все ему подобные делают с периодичностью раз в два месяца негативный ролик про Тищенко. То находят какой-то дом, который якобы у меня есть под Киевом. То некие связи с какими-то людьми, которых я не видела и близко. Меня это жутко бесило – я хотела подавать в суды, писать заявления о клевете. Но Николая эти ролики всегда больше веселили. Он мне сразу сказал, что правда победит в любом случае.
Когда они уже придрались к благотворительности… Например, к бронежилетам, которые мы завозили правдами и неправдами. К ужинам, из-за которых мы сутками не спали. Тогда я поняла, что журналистика этих так называемых «расследователей» — дно. Все эти ребята как были до войны «заказушниками», так ими и остались. Причем Николай даже знает, кто эти сюжеты заказывает. Кто передает информацию, ставит задачу этим «расследователям». И зная это, возникает ощущение, что для некоторых людей в высоких кабинетах война закончилась.
Для меня главное, что Николая знают люди. Что он порядочный человек. Добрый и отзывчивый. Его видят на передовой с пацанами, когда он привозит помощь. Он смело идет на контакт с незнакомыми людьми. Без охраны. Без бронежилета. Нашей семье нечего скрывать. Более того, я его ругаю, что он нечасто выставляет это в соцсети. Это если говорить о пиаре.
У любого депутата, как только побывал на третьей линии, – десяток фото в соцсетях, а Николай, после того как побывал на «передке» в Николаеве, еще сутки уточнял, не навредят ли фото военным, и лишь тогда согласился выставить их.
Сейчас главное — не прибыль
— До войны вы были успешной бизнесвумен, владелицей элитных салонов красоты. Что сейчас с бизнесом?
— Бизнес продолжает функционировать. С 1 апреля салоны возобновили работу. Мы продолжаем платить налоги и поддерживать большую команду. Мы сделали паузу на месяц, повысили всем зарплаты, выдали безвозвратную помощь тем, кто в этом нуждался. Наши рабочие чаты стали настоящей поддержкой друг друга.
Первые встречи с клиентами были до слез эмоциональными, мы очень скучали, и это напомнило нам прошлую жизнь. Довоенную.
Сейчас бизнес работает на 40-50% мощности, но для меня главное — не обороты, а возможность платить всем зарплаты и налоги для поддержки Украины. Сейчас главное — не прибыль, а рабочие места.
— Вы часто выезжаете за границу, общаетесь со статусными иностранцами. По вашим ощущениям, Европа действительно уже устала от Украины?
— Усталости со стороны европейцев я не чувствую, но они однозначно привыкли к нашей войне. С другой стороны, они поразительно мало о ней знают. Мы в ходе Сharity dinners показываем последствия обстрелов, деток, лишившихся родителей и дома. Мы говорим: смотрите, пока вы ужинаете, гибнут люди в Украине. Такие же европейцы, как и вы. Это мотивирует еще больше помогать. Еще больше участвовать в противодействии российской агрессии.
Да, иногда им неприятно понимать, что наша страна, как щит, защищает их от российского фашизма, но мы просим не так уж много. Просто помощи и единства. Мы показываем украинских солдат и говорим: вот посмотрите – благодаря им вы сейчас тут находитесь и не слышите гула артиллерии, воздушной тревоги. Европа с нами, весь цивилизованный мир с нами, и победа будет наша! Я в это верю! Слава Украине!
