Фото: facebook.com/andrylubunstep
В селе Лишня Кременецкого района священник ПЦУ Тернопольской епархии Андрей Любунь строит Всеукраинский храм-пантеон в честь погибших воинов в украинско-российской войне. Храм будет располагаться около возведенной в 2014 году часовни, рядом с которой бережно хранятся гранитные плиты с именами погибших защитников Украины.
Отец Андрей рассказал, почему важно строить храм, несмотря на войну, какие настроения царят среди военных, о чудесах на фронте и о том, чем он помогает бойцам.
Доказать на деле, что мы верим в победу
— Отец Андрей, расскажите о храме, который вы строите.
— Наша часовня построена в 2014 году. Тогда никто не знал, как долго будет длиться война. Мы думали, что места, выделенного на часовню, хватит для гранитных плит с именами погибших защитников. К сожалению, еще до начала полномасштабного наступления многие плиты лежали на земле: их уже было некуда крепить. При этом у нас пока нет плит с именами погибших из Запорожской, Винницкой, Одесской, Полтавской областей и части Киева. Поэтому сначала я хочу построить храм, а потом изготавливать плиты.
— Как вы решились на строительство храма во время военных действий?
— Многие люди, в том числе священники и даже военные, отговаривали меня от строительства. Говорили: неизвестно, что дальше, мы не знаем, где будут проходить военные действия. Ты построишь храм, а потом придут россияне и все разбомбят.
Нет! Даже если я не смогу закончить, я должен показать как священник и украинец: не нужно опускать рук, не нужно разочаровываться! Что будет дальше – только Бог знает, а мы должны верить не только на словах. Мало говорить о том, что мы верим в победу Украины: вера должна подкрепляться делами.
— Откуда вы достаете информацию о погибших?
— Работа со списками довольно сложная: встречается много ошибок, неточностей. Так, плиты по Луганской области мы переделывали три раза: в списках оказывались имена тех, кто воевал на стороне РФ. Не везде нам давали списки погибших, поэтому мы обращались к семьям, которые доставали их через администрацию. Важно было проверить, чтобы одни и те же люди не встречались в разных областях.
Строительство пантеона Александр Любонь начал еще до начала полномасштабной войны. Фото: facebook.com/andrylubunstep
Местная власть игнорирует проект
— Вам кто-то помогает в работе?
— Мне не помогает ни церковь, ни наша епархия, ни митрополия. Способствуют неравнодушные люди, предприниматели и родители погибших. Например, отец воина из Бахмута, который был у нас на «проще» (один из древнейших погребальных обрядов. – Прим. ред.) в прошлом году, увидел стройку и сказал: «Каждый месяц я буду выделять 1000 гривен на счет вашей каплицы». И сейчас он, пребывая как беженец на Тернопольщине, ежемесячно переводит нам средства.
Мама Андрея Дремина из «Азова», который погиб в 2014 году, живет в Италии, папа тяжело болел. Но родители Андрея приехали ко мне и сделали пожертвование. Есть люди, которые останавливают меня на улице со словами: «Мы видели, что вы строите храм, возьмите», и дают деньги — кто 100 гривен, кто 500.
Но я нигде не афиширую строительство храма, не имею морального права просить помощи, ведь идет война. Ребята должны быть всем обеспечены, чтобы противостоять врагу.
— А что местная власть?
— К сожалению, местные власти нас игнорируют. Предыдущую каплицу мы строили при свете от генераторов: освещения ведь у нас нет. Спалили два позаимствованных: они не выдержали нагрузки. Теперь мы строим храм, который будет в разы больше предыдущего, и снова эксплуатируя генераторы. Но сколько я ни обращался к предыдущей и к нынешней власти за помощью – все без толку!
В предыдущий год власть всеми способами препятствовала проведению «прощи» из-за коронавируса — семьи приезжали на свой страх и риск. В этом году семьи погибших с Донетчины и Луганщины приехали на всеукраинскую «прощу», а чиновники из областной администрации проигнорировали это событие.
Местная власть сказала: «В лесу стоит какая-то каплица. Что в этом интересного?». Теперь говорят, что строительство не ко времени. Мол, мы не просили вас строить, не можем помогать религиозным общинам, не имеем на это права.
Строительство пантеона Александр Любонь начал еще до начала полномасштабной войны. Фото: facebook.com/andrylubunstep
«На фронт езжу подзарядиться»
— Вы, как капеллан, бываете на фронте почти каждую неделю. Что вам рассказывают бойцы и что говорите им вы?
— Когда я отправляюсь на фронт, всегда говорю своей жене, что еду подзарядиться. Там такая атмосфера! Да, стреляют, да, сложно, но среди ребят царит такой дух! Когда устаешь от несправедливости и равнодушия властей, когда приходят депрессивные мысли – отправляешься на передовую и понимаешь: все твои проблемы не стоят внимания. Там – настоящая жизнь! На фронте нет серого цвета: есть белый, есть черный. А тут, на гражданке, есть серый: живем в суете.
— Значит, поддерживать дух бойцов не приходится: он и без того на высоком уровне?
— Ты как священник все равно нужен: бойцы понимают, что в любую минуту они могут потерять жизнь. Когда к ним приезжаешь, они смотрят на тебя не только как на товарища и побратима, но и как на человека, который стал мостиком между ними и Богом. Они говорят со священником – и появляется вера, что Господь их услышал, что они получили защиту от Бога. Для них ты своего рода амулет, талисман. Многие верят — если ты рядом, с ними ничего плохого не произойдет.
— А что вам рассказывают военные? Бывали ли чудеса на фронте?
— Недавно был случай… С 2014 года я — военный капеллан батальона «Айдар». Мои бойцы, защищающие южное направление Донетчины, позвонили и рассказали одну историю. На линии соприкосновения из-за прилетов разрушено множество домов. В одном из них оставалась 91-летняя бабушка. По словам ребят, во время обстрелов старушка все время сидела около окна и молилась. Когда они ни зайдут, чтобы принести еду, — бабушка все сидит и молится. Забрать ее некому: женщина осталась без сыновей (оба умерли), без соседей, невестка где-то в Германии. Бойцы мне говорят: «Нужно вывезти бабушку, найти ее внука».
Мы нашли внука, бабушку вывезли, передали родственнику, а через день-два звонят бойцы и говорят: «Ты не поверишь, капеллан! Как только мы увезли бабушку, в ее дом прилетело! Пока бабушка молилась – дом стоял, перестала молиться – и дома нет!». Они сделали такой вывод сами.
Священнику помогают в его деле родственники погибших воинов. Фото: facebook.com/andrylubunstep
— А становятся ли неверующие верующими на войне?
— Нельзя говорить, что, когда солдат боится умереть, он начинает взывать к высшим силам и из-за этого становится верующим. Вера – это нечто гораздо более глубокое. Тот, кто был верующим до войны, остался таким и после.
Есть ребята, которые нормально относятся к тому, что я — православный священник, есть язычники, кто-то верит в украинские традиции и предков, есть бойцы, которые разочаровались в церкви в молодом возрасте. С последними важно много общаться и говорить, как с ранимыми детьми, которые получили не только телесные травмы, но и духовные. Эти травмы исцеляются словом, хотя такие бойцы тяжело идут на контакт: к ним очень трудно подобрать ключ, они никому не доверяют.
— Бойцы верят в победу?
— Конечно! Сомнений у них нет. Они говорят: «Нам некуда отступать, за нами – наши близкие, наши семьи. Это россияне могут отступать, а мы — нет. Если мы покинем окопы и блиндажи – Украины не будет, родных и близких тоже не станет». Никто не воюет за власть или чьи-то интересы. Люди воюют за то, чтобы сберечь свою землю и тех, кого они любят.
В ТЕМУ
Каждый год в селе Лишня возле часовни происходит трехдневное Всеукраинское паломничество семей погибших в украинско-российской войне. В этом году оно запланировано на 5 августа. Из-за военного положения паломничество продлится только один день.