Фото: Carl Court/Getty Images
«Скажи — паляниця!» — требует от проходящих мимо соседей 10-летний мальчик на импровизированном блокпосте. «Мама, купи мне автомат, я буду защищать Украину», — требует другой паренек в отделе игрушек. Подросток увлеченно завис в стрелялках в компьютере, убивая агрессора, – мы то и дело натыкаемся на то, что в жизнь наших детей, даже на мирных территориях, прочно вошла война.
Конечно, первым делом родителям хочется запретить эти, как им кажется, жестокие игры, уберечь сына или дочь от ужасов войны. Насколько подобные игры вредят психике и стоит ли бить тревогу? – спрашивают родители. Отвечает психолог Анастасия Карченкова.
Главное требование к игре — безопасность
«Никогда не покупала сыну пистолетов и автоматов, чтобы держался подальше от темы насилия. Развивашки — наше все. Но недавно ребенок начал играть с другими мальчишками в войнушку. Если бы он выбирал мирные игры, я бы не волновалась».
Психолог Анастасия Карченкова. Фото: facebook.com/anastasia.karchenkova.ua
— Я бы не стала игру в войну ставить особняком в ряде других игр. Кто-то играет в доктора, кто-то в парикмахера, кто-то в покемонов. Дети просто играют, — уверена психолог.
В определенном возрасте игры — ведущая деятельность. И в рамках 2-7 лет ребенку предписано этим заниматься каким бы то ни было способом.
Игра — это взаимодействие с окружающим миром. Она позволяет развить адаптивные способности для последующей жизни. Это всего лишь тренировка, наработка навыков, которые помогут адаптироваться в реалиях взрослой жизни.
Пока дети играют, они общаются, посылают друг другу сигналы, принимают их, обрабатывают. Идет наработка навыков — кооперация, конфликт, взаимодействие, сотрудничество. При этом не важно, во что играют дети. Главное — как.
Та же игра в войнушки, которая беспокоит родителей, может проходить по-разному. Побегали дети друг за другом и разошлись – это нормально. А вот если трое повалили одного и избивают ногами – такую игру хорошей не назовешь.
Точно так же и с другими играми. В больничку: пока ставят примочки и перевязывают «раны», можно не беспокоится, а вот уже брать «анализ крови» или какие-то разрезы делать – уже небезопасно.
Поэтому дело не в теме игры. Даже самые безобидные игры могут быть опасными. Почему-то, когда дети играют в мафию, родители не напрягаются, а если в войнушку — то «ой»! А делают они, по сути, одно и то же. Любая игра просто должна быть безопасной.
«Сын бегает с мальчишками по двору, они хватают палки, машут ими, кричат: уничтожают оккупантов. Меня это беспокоит. Стараюсь уводить ребенка пораньше».
— Если мы взялись разводить игры по категориям — хорошие, плохие, полезные и вредные — мы их распределяем в зависимости от того, каким будет результат. Когда мы видим детей, которые играют в войнушку, чего мы боимся? Получить плохого, вредного, ненормального ребенка в результате этих игр.
Если родители боятся жестокости, нужно понять, как развивается жестокость. Почему у одних детей она есть, а у других ее нет? Что первично — игры или какие-то черты характера?
Когда дети с упоением уничтожают насекомых или с ожесточением режут свои игрушки — они стали жестокими вследствие игр либо они изначально были такими, поэтому им интересны стрелялки?
Если мы отведем игре полагающееся ей место, то увидим, что гораздо больше на процесс развития жестокости/доброты влияет генетический фактор (дети рождаются от разных родителей и имеют свои задатки), социальный фактор и среда (близкие, улица, садик, школа), атмосфера в семье, психоэмоциональное состояние общества.
Чаще ребенок уже имеет какие-то склонности и поэтому хочет играть в ту или иную игру. Дети выбирают занятия исходя из своих предпосылок — характера и интересов. Процесс развития таких черт, как жестокость, равнодушие к другим людям, садизм не происходит только в результате игры. Куда большую роль играет генетика, отношения в семье и социальное окружение.
Игра готовит детей к взрослой жизни
«Ребенок в прошлом не проявлял интереса к военным компьютерным играм, а теперь за уши не оттянешь. Не вижу в этих играх ничего хорошего! Не повредится ли психика в результате таких неприятных занятий?»
— Для того чтобы заявить, что некая игра способствует развитию глобальных негативных личностных черт, нужно провести масштабные исследования. Но таких исследований нет: их нереально технически провести.
Игры — способ ребенка выразить то, что у него внутри. Кто-то любит играть в конструктор, кто-то рисовать. У ребенка есть какой-то интерес — он его проявляет в игре.
Проведем аналогию. Сложно представить себе ситуацию, когда человек, далекий от искусства, вдруг решит заниматься музыкой и станет вследствие этих занятий тонким и чувствительным. Так и с детьми.
Что касается определения «хорошая» или «плохая» игра, важно, считают ли родители профессию, в которую дети играют, допустимой. Когда ребенок «лечит» игрушки — мы на это реагируем спокойно.
А возьмем военного, который выполняет свою работу где-то под Бахмутом. Быть военным — хорошо или плохо? Военный в своей стране — это профессия. Да, порой приходится убивать людей, но это законная профессия. Военные вряд ли будут переживать, если их дети играют в войну.
Дети играют в игры, когда считывают, что в этом мире делают люди. Так они проигрывают социальные роли.
В игре они могут делать все что угодно, пока это не несет угрозы жизни и здоровью других живых существ. В этом случае взрослым стоит вмешаться, во что бы они ни играли.
Вред от игры определяют по результатам
«Мой сын начал играть в стрелялки. В одной онлайн-игре нужно уничтожить Путина. Вся суть игры — пинать и бить фигурку на экране. Я понимаю, почему это происходит, но разве такая игра — это нормально?»
— На месте Путина мог быть любой другой, к примеру, не существующий персонаж, тогда бы мы отнеслись к игре спокойнее. Персонажа игры мы сами оживляем и очеловечиваем, вкладывая туда свои страхи.
По сути, детские игры — это проигрывание каких-то жизненных сценариев. В частности, борьба добра со злом.
Для того чтобы оценить степень влияния игры, нужно смотреть на результаты — как ребенок после этого себя чувствует, как он себя ведет? Каждый родитель может доверять себе и своим ощущениям. Если родителю не нравятся игры, где кому-то нужно причинять боль, их лучше запретить.
«Я запрещаю своему ребенку играть в стрелялки. Ссоримся из-за этого, забираю компьютер, заставляю учить уроки. Правильно ли я поступаю? Когда нужно бить тревогу, а когда оставить сына в покое?»
— Если у ребенка есть желание и интерес к чему-то, гораздо опаснее резкий запрет. Сам момент жесткого запрета может еще больше зафиксировать его внимание на нежелательном явлении. В 16 лет ему уже нельзя будет что-либо запретить — он как засядет за эти игры и до 35 лет уже не встанет.
Почти все дети так или иначе играют. Если взять ребенка, который играет в компьютерные игры, но при этом ходит в школу, имеет друзей, делает уроки, не противится, чтобы встать и помыться, у него все нормально со спиной и глазами — оставьте его в покое.
Кстати, есть огромное количество 20-30-летних людей, которые годами сидели в стрелялках и выросли замечательными социализированными людьми без малейшей потребности причинять увечья другим.
Но есть и другая крайность. Мама послушала, что запрещать ничего не надо — ребенок целыми днями сидит в компьютере. В итоге, у него развилась настолько сильная фиксация, что, кроме игр, он больше ничего знать не хочет. Если погружаться в нее с головой, развивается игровая зависимость, страдают разные сферы жизни.
Если ребенок ничего знать не хочет, кроме игры, важно посмотреть, что происходит в окружающей реальности. Чем она настолько его не устраивает, что он выбирает игру?
Время, проведенное ребенком за компьютером, регулирует его мама. Ей виднее, как это на нем отражается. Он запустил школу, забыл о друзьях или все нормально?
Если нормально, не стоит излишне тревожиться. 50 лет назад родители переживали, что дети читают с фонариком под одеялом. Мол, ты ничего не хочешь, учебу запустил, сидишь с этой книгой. Ребенок уходил с упоением в чтение, и почему-то его родителей это не радовало.